Практически каждый из нас знает кого-то, кто потерялся. Это может быть кто-то, кто никогда не был в церкви, но кто совсем запутался в жизни. А может быть, это кто-то, кто ещё вчера сидел рядом с нами на богослужении, но кого так поглотила суета, что он уже давно не был в церкви. Напишите имя этого человека. Он безмерно дорог Господу. Именно сейчас Создатель ищет его, чтобы вернуть домой. Искупитель приглашает именно вас присоединиться к этому поиску. Дух Святой совсем не случайно напоминает вам об этом человеке сейчас. Станьте частью работы Бога.
Вот как Клайв Стейплз Льюис завершает свою проповедь «Бремя славы», впервые прочитанную в Церкви Пресвятой Девы Марии в Оксфорде 8 июня 1941 года. Великобритания уже была в состоянии войны с нацистской Германией, войны, в которую Советский Союз вступит через две недели:
Однако крест предшествует воскресению, и завтра — будний день. Мы увидели трещину в стене мира, и наше дело — идти туда за нашим Спасителем, больше ничего. К чему же тогда, спросите вы, все эти рассуждения? Ну хотя бы вот к чему: быть может, не стоит думать слишком много о своей будущей славе, но очень душеполезно думать о чужой. Мы должны всегда ощущать ее бремя, и оно так тяжко, что только смирение вынесет его, хребет же гордого оно сломит. Как поразительно жить среди богов, зная, что самый скучный, самый жалкий из тех, кого мы видим, возможно, однажды воссияет так, что сейчас мы бы этого и не вынесли, да и встреться мы с этим существом сейчас, мы бы возжелали поклониться ему, как поклоняются божеству. Или же он станет настолько немыслимо, невообразимо ужасным, что мы и в ночных кошмарах не можем себе представить. Мы должны непрестанно об этом помнить, что бы мы ни делали, ибо все наши действия, в любви ли, в простом общении, способствуют или тому, или другому. Вы никогда не общались со смертным. Смертны нации, культуры, произведения искусства. Но шутим мы, работаем, дружим с бессмертными, на бессмертных женимся, бессмертных мучаем и унижаем. Это совсем не значит, что мы должны быть уныло серьезными. Нет; мы должны принимать всерьез друг друга. А тогда не может быть небрежности и пренебрежения: любовь остается зрячей, не вырождаясь в ту равнодушную терпимость, которая не похожа на любовь, как не похожа радость на пустое легкомыслие».
(Клайв Стейплз Льюис «Бремя славы»)
