КАК НЕ ДАТЬ ПОБЕДАМ ВСКРУЖИТЬ ГОЛОВУ, А ПОРАЖЕНИЯМ – ПОГУБИТЬ СЕРДЦЕ?
Если вы ещё не послушали или не посмотрели предыдущую проповедь Константина Лысакова из цикла «Перекрёстки», сделать это можно на нашем сайте: biblechurch.ru/audio. Подписывайтесь на подкаст biblechurch.ru/podcast или на наш канал в YouTube.com/MoscowBibleChurch
У свершений век недолгий. Любой, кто когда-либо оказывался на высшей ступени пьедестала, скажет вам об этом. Твой триумф длится несколько мгновений, а потом всё начинается сначала. Конечно же, большинству из нас незнакомо это чувство. Но ведь можно и не быть чемпионом самому, чтобы хоть в малой мере ощущать, сколь мимолётно это чувство достижений. Мы ощущаем его не только тогда, когда наша любимая команда выигрывает в чемпионате. Мы живём с этим чувством каждый день. Эта жажда свершений манит нас, толкает вперёд и одновременно убивает.
Крис Эверт была одной из лучших теннисисток не только своего времени, но и вообще в истории тенниса. Она родилась в семье, обожавшей этот вид спорта. Её отец был её тренером. Естественно, что увлекались этой игрой и сестра, и брат Кристины Эверт. В 1990-ом году, то есть через год после завершения карьеры, в интервью одному журналу она призналась:
Я и понятия не имела, кем я была или могла бы быть вне тенниса. Меня настигла депрессия, мне было просто страшно от того, что большую часть моей жизни я была чемпионкой по теннису. Я была совсем потеряна. Когда я одерживала победы, я ощущала себя кем-то. Я чувствовала себя красивой. Это было сродни наркотику, от которого я не могла отказаться. Мне нужны были победы, необходимы были аплодисменты, ведь в них я находила себя.
(Крис Эверт)
Но если в спорте всё весьма очевидно, то в жизни те же самые переживания порой растягиваются на более длительный срок, а потому мы иногда не замечаем их остроту. Век атлета недолог, а обожание людей капризно. Агония поражения и пустота победы ощущаются сильней. В карьере, в семье или в бизнесе мы тратим подчас всю нашу жизнь, прежде чем замечаем, насколько всё было бессмысленно, когда выходим на пенсию или когда дети уезжают из родительского дома.
В своём первом письме коринфской церкви, по крайней мере, в том документе, что дошёл до нас как первое послание Коринфянам, апостол Павел не просто обосновывает идею того, что в будущем христиане воскреснут из мёртвых телесно, потому что именно так покорил смерть Иисус. Но он демонстрирует это, показывая, что абсолютно все наши достижения тщетны и напрасны, если состоятельность нашей жизни оценивается исключительно состоянием нашей могильной плиты.
Безусловно, при поверхностном чтении этого отрывка у нас создаётся впечатление, что Павел пишет исключительно о религиозной составляющей жизни, ведь он говорит о таких вещах, как проповедь или вера. Но при более близком рассмотрении, принимая во внимание жизнь Павла, мы видим, что слова его намного глубже и затрагивают всю жизнь, а не одну лишь её часть. Говоря о напрасности проповеди, Павел пишет о деле всей своей жизни. Упоминая тщетность веры, он затрагивает мораль и нравственность нашего бытия. Наконец, вспоминая наши грехи, он напоминает, что и все попытки самосовершенствования оказываются бесполезными перед лицом смерти. Однако всё меняется тогда, когда наша надежда простирается за пределы этой жизни. Все наши свершения обретают совсем другой смысл.
Скажите мне, если о Христе возвещается, что Он был воскрешен из мертвых, то как это некоторые из вас могут утверждать, что нет воскресения мертвых? Если воскресения мертвых нет, то и Христос не был воскрешен. А если Христос не воскрес, то и все, что мы возвещаем, не имеет смысла, равно как и ваша вера. 15 Мы сами в таком случае оказываемся лжесвидетелями о Боге, так как мы засвидетельствовали о том, что Бог воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, конечно, мертвых вообще нельзя воскресить. Ведь если мертвых нельзя воскресить, то и Христос не был воскрешен. А если Христос не был воскрешен, то и вера ваша напрасна и ваши грехи по-прежнему на вас. Тогда и те, кто умер во Христе, погибли. Если мы надеемся на Христа лишь в этой жизни, то мы находимся в более жалком положении, чем все прочие люди.
(1 Послание Коринфянам 15:12-19)